Так или иначе, вы должны проживать жизнь за своих персонажей, чтобы она у них была; у них нет возможности где-то еще занять мозгов, кроме как у вас.
Хорошая статья Элиезера Юдковского, известного своим романом-фанфиком «Гарри Поттер и метод рационального мышления».
Смерть (или временную спячку) текстовых квестов связывают обычно с ориентацией масс на яркие визуальные эффекты. Но есть и другое объяснение. В современных трехмерных видеоиграх у игрока есть крайне ограниченный набор активных действий. Обычно игроки знают обо всех возможных действиях, которые они могут совершить. В текстовых квестах целый ряд базовых действий был неизвестен игроку, а их открытие становилось частью игры. Очень часто решением заковыристой загадки становилось необычное действие, типа «уколоть рыбу» или «пощекотать обезьяну». Несмотря на весь творческий потенциал данного подхода, задания часто были слишком сложными – хоть игра и поддерживала сотни различных действий, оставались еще тысячи неизвестных. Как результат у игроков не было «полной свободы», которую теоретически должен был предоставить им интерфейс текстового квеста. Вполне возможно, именно эта сложность способствовала уходу жанра в небытие.
© Джесси Шелл, «Геймдизайн»
В одном известном исследовании детей разделили на две группы и попросили их нарисовать рисунки. Детям в первой группе заплатили за каждый рисунок, в то время как дети во второй рисовали бесплатно. Если вы верите, что чем больше мотивации, тем лучше, вы можете предположить, что первая группа нарисовала больше картинок и они получились лучше, чем у второй. И вы будете наполовину правы: они действительно нарисовали больше картинок, но их качество было ниже – картинки были не особо интересными и продуманными. Но самое интересное заключалось в следующем: когда время рисования подошло к концу, детей из обеих групп попросили подождать, пока исследователи выйдут из комнаты. Дети, рисовавшие бесплатно, заканчивали рисунки как ни в чем не бывало. А дети, которым заплатили, сразу же остановились. Они положили фломастеры и стали ждать. Можно сказать, что мотивация не является чем-то, что можно просто добавить; исследование показало, что если попытаться усилить внутреннюю мотивацию (дети любят рисовать) внешними факторами (им за это платят), результат может быть противоположным ожиданиям. Это должно послужить хорошим уроком для тех, кто думает, что любое действие можно превратить в игру, просто добавив очки, достижения и награды.
© Джесси Шелл, «Геймдизайн»
Если мы ограничиваемся наблюдением только за внешней стороной дела, то можем очень и очень сильно ошибиться.
Например, когда судим о чем-то по результатам или по видимым усилиям. Потому что мы никогда не знаем, какую внутреннюю цену платит человек за то, что он делает.
Например, кто-то на соревнованиях прибежал последним в марафонском забеге. Неудачник, слабак? А я вот, как бывший легкоатлет, думаю о том, сколько внутренних сил ему могло потребоваться, чтобы не сойти с дистанции — потому что такое искушение есть — и все-таки доковылять до финиша. Зная при этом, что ты — последний.
Сколько внутренних усилий требует сказать правду прямо в лицо родителям, и без подросткового вызова, а со страхом — что сейчас накажут. И ведь наказывают часто. Получается — за правду.
Солдат в бою может обмочиться от страха (и это бывает нередко). Но остаться на позиции. Кто-то может смеяться над этим, но те, кто смеются — они остались бы на позиции, если бы по ногам потекло от ужаса?
Сколько внутреннего мужества может потребовать простое «нет» своему начальнику, жутко напоминающего отца-тирана. Да, такое вот запинающееся, неуверенное, испуганное, жалкое «нет». По степени интенсивности такое переживание может достигать уровня стресса в бою.
Выйти на сцену и доиграть неудачно начавшуюся мелодию, дочитать стих, договорить монолог. Или выйти на татами для безнадежно проигранного соревнования в единоборствах или коряво прыгнуть с трехметрового трамплина — когда жутко хочется просимулировать болезнь и отказаться… Признаться в любви — или даже подойти к девушке/юноше. Впервые выложить в сеть свои стихотворения/статьи. Согласиться показать свою работу как психолога перед коллегами. Организовать с маленькими детьми спектакль для зрителей. Заговорить с иностранцем на его языке с этим смешным или грубым акцентом: для кого-то просто, а для кого-то — зависнуть над пропастью.
Если что-то плохо получилось — вовсе не обязательно лицемерно хвалить и говорить что «все отлично!», я не люблю этот приторный позитив. Но сказать об уважении к тем, кто вышел и решился — считаю очень важным.
Мужество быть проявляется именно в такие моменты — когда все внутри сжимается, когда платишь высокую внутреннюю цену — но делаешь. Дело часто не в процессе и не в результате. А в том, что решился. Даже если то, что сделал, кому-то кажется никчемным или незначительным.
Поэтому так растаптывает самоуважение чье-то самоуверенное «ну это всего лишь… «, «ну, это просто…» или «вот если бы…» Сначала добегите. Последними. Под свист.
© Илья Латыпов
Писательство. Абсолютно у всех писателей, которых вы знаете, первые черновики выходят просто отвратительными.
Секрет в том, что их задницы тем не менее намертво приклеены к рабочему креслу.
Это, возможно, единственная разница между ними и вами.
Они выделяют на это время. Они дают себе обещание и держат слово. Для них это дело чести. Они садятся и пропускают истории сквозь себя — шаг за шагом, день за днем.
Когда мой старший брат был в четвертом классе, ему предстояла контрольная по видам птиц, к которой он даже не начинал готовиться. Тогда отец сел рядом с ним, прихватив книгу Одюбона* (Джон Джеймс Одюбон — американский натуралист, орнитолог и художник-анималист, автор труда «Птицы Америки») бумагу и карандаш, а затем сказал: «Не торопись, приятель, давай-ка птицу за птицей. Просто прочитай про пеликана, а затем перескажи своими словами. Потом прочитай про синицу и расскажи, что ты узнал о ней. А потом про гусей».
Это и есть два самых важных принципа писательства: птица за птицей и по-настоящему жуткие черновики.
А если вы не знаете, с чего начать, запомните: каждая история, которая с вами когда-то случилась, принадлежит только вам, и только вы сможете рассказать ее. Кстати, если люди хотят, чтобы вы в своей книге обошлись с ними помягче, скажите, что им следовало вести себя получше.
Поверьте, будет ужасно, если однажды вы проснетесь и поймете, что так и не записали ничего из того, что всю жизнь хранилось в шкатулке вашего сердца, — ваши истории, воспоминания, идеи и песни, вашу правду, ваши взгляды на жизнь.
В конце концов это все, что вы можете предложить другим.
И это причина, по которой вы появились на свет.
© Энн Ламотт
